Министр финансов Антон Силуанов в рамках ПМЭФ-2017

Антон Силуанов:

Я согласен с тем, что предпринятые несколько лет назад меры по стимулированию роста [мировой экономики] не дали того результата на который рассчитывали страны.

Напомню, что каждый раз, когда встречаются страны «двадцатки» вопрос источников роста обсуждается очень предметно. И мы помним о задачах, поставленных в ходе австралийского председательства [в G-20], когда договорились о росте на два процента, на те тренды, которые сложились ранее. Происходит это или нет?

К сожалению, пока тех темпов роста мировой экономики, на которые рассчитывали, мы не видим. Почему? Несколько причин. Мы видим, в первую очередь, в последнее время факты замораживания процессов глобализации и протекционизм. В результате наблюдаем различные ограничения в торговле, в потоках капиталов. И санкции, кстати говоря, в отношении России, тоже негативно влияют на развитие торговли, а, соответственно, и на рост [мировой экономики], потому что торговля подразумевает конкуренцию товаров, торговля - это вклад в мировой ВВП.

Второе: демография. Мы видим, что последнее время количество людей в трудоспособном возрасте сокращается. Это предполагает дополнительные издержки на здравоохранение, дополнительные издержки, связанные с тем, что все больше людей находятся в нетрудоспособном возрасте, соответственно, у них меньше возможности получения доходов, снижается дальнейшая возможность их трат и так далее. Это тоже влияет на рост.

Еще один фактор, который нельзя не отметить – снижение цен на сырьевые товары. Что раньше происходило? Страны, которые торговали сырьевыми товарами, являлись потенциальными импортерами товаров стран с развитой экономикой. И происходил такой обмен: сырье на товары.  Мы говорили, что снижение цен на нефть и другое сырье даст рост и вклад в мировой ВВП. К сожалению, этого не произошло, потому что сократилось потребление большой группы стран, населения, которые ранее осуществляли потребительские расходы за счет экспорта сырья.

Вот эти три фактора на наш взгляд, и являются одними из тех, которые не дают достигнуть темпов роста экономики, которые мы планировали.

***

Говорят, что есть «сырьевое проклятье» у ряда стран, в том числе и России. Ничего подобного, это не проклятье - это просто умение стран использовать те возможности, которые появляются в результате экспорта сырья.

Что нужно сделать? Нужно просто создавать другие отрасли, диверсифицировать свою экономику, в том числе и на экспорт, но только не сырья, а продуктов переработки, технологий и так далее. Поэтому сырьевое проклятье имеют только те страны, которые не умеют пользоваться тем преимуществом, что у них есть сырье. Целый ряд стран имеют сырьевую экономику и успешно работают.

Задача Правительства и Центрального Банка в том, чтобы [правильно использовать] конъюнктурные доходы в результате высоких цен на нефть. А когда цены на нефть, а также на газ, на медь или на уголь меняются, то создаются низкие цены, в результате происходят кризисы и все нужно нивелировать. И мы сейчас на панели говорили, что в результате падения цен на нефть Норвегия и Чили не испытали шоков, потому что эти государства проводили политику, которая нивелировала эти конъюнктурные доходы, и они не влияли на рост, на предприятия.

Поэтому задача, искусство государственного управления заключается в том, чтобы отсечь возможности волатильности при сырьевой экономике – в случае изменения цен на те или иные товары. Эта задача, конечно, решается через бюджетные правила.

Мы должны в меньшей степени зависеть от внешних факторов, в том числе от цен на нефть. Мы сейчас свое бюджетное правило, бюджетные возможности приводим к тому, чтобы ориентироваться на нижнюю планку структурной цены на нефть – 40 долларов за баррель. Поэтому будь то рост санкций, будь то завершение соглашения об ограничении продажи нефти, – нас это не должно волновать. Мы должны сделать такую экономику, такой бюджет, который бы не приводил к изменению ключевых курсовых соотношений, не приводил бы к изменению реальных доходов населения в результате падения цен на основной сырьевой экспортный товар.

Поэтому логика бюджетных правил, то есть отсечка предельных расходов при низкой цене – в формировании и изъятии излишков нефтегазовых доходов, для того, чтобы влиять на курс. Почему курс крепкий? Потому что много расходов производили за счет нефтегазовых доходов… Если бы их изымали – и не для того, чтобы складывать в кубышках, – а просто для того, чтобы создать стабильные условия и стабильный предсказуемый курс. Тогда укрепления курса рубля бы не было. Тогда бы для промышленности, для экспортных отраслей это была бы гарантия того, что Правительство создало условия, которые позволяют им прогнозировать, работать на будущее, вкладывать деньги надолго, а не на короткую дистанцию.

Надо быть готовыми к тому, что все может измениться. И еще раз повторяю, что это задача государства: Правительства и Центрального Банка.

***

Многие считают, что для роста нужно принять простые решения: снизить ставку или повысить дефицит бюджета. Подумаешь там многие страны имеют 3% или 4% дефицита бюджета… У нас долг 15% ВВП, у них там 60% и 100% – там стабильность, там рост и так далее.

Простых решений не бывает, потому что за каждое простое решение нужно платить. За процентную ставку нужно платить рисками и последствиями, в том числе по инфляции. За дефицит бюджета мы платим общими рисками и более крепким рублем и так далее. И высокими процентными ставками, потому что Эльвира Сахипзадовна либо повысит ставку, либо будет держать ее сколько можно.

В экономике все сбалансированно. Наша задача – обеспечить предсказуемые условия, основу для того, чтобы частный бизнес развивался, и к нам приходили бы иностранные инвестиции, потому что в России можно хорошо заработать. А если не будет общей прогнозируемости, кто захочет работать в России?