Директор департамента финансовой политики Иван Чебесков о реформе лизинговой отрасли в интервью газете "Коммерсант"

— Проект поправок к закону «О лизинге» принят в первом чтении более полутора лет назад. Почему дальнейшее принятие задержалось?

— Это нормальная ситуация, что с введением в отрасли нового регулирования возникает много нюансов, которые нужно отработать всем участникам рынка. Одна из ключевых причин задержки — расхождения с Евразийской экономической комиссией (ЕЭК) в вопросе о том, имеет ли право РФ регулировать лизинговую деятельность. Было обращение ЕЭК в администрацию президента, в Госдуму о том, что принятие законопроекта нарушит договор о Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Основная мысль ЕЭК в том, что лизинг не является финансовой услугой и, по сути, у России нет прав его регулировать. Хотя лизинговая деятельность регулируется сейчас в Белоруссии и в Армении — странах—участницах ЕАЭС.

Кажется, раньше не возникало случаев, чтобы коллеги на уровне ЕЭК возражали против регулирования такой большой отрасли. Мы сгруппировались вместе с Минюстом и ЦБ. И Минюст от имени РФ обратился в суд ЕАЭС, с тем чтобы тот разъяснил положения договора о союзе. Суд состоялся летом. Это был интересный опыт: все происходило по видео-конференц-связи (ВКС), мы находились в офисе Минюста, не пришлось ехать в Минск (там расположена штаб-квартира суда ЕАЭС.— “Ъ”). Мы озвучили свою позицию, высказались и коллеги со стороны ЕЭК. Через несколько недель суд вынес решение, полностью подтвердив правоту РФ: по международному праву лизинг — это финансовая услуга, и у России есть все права на пруденциальное регулирование этого рынка. Все разбирательство заняло, по сути, год. Во многом из-за этого и было отложено решение по законопроекту.

— Другие препоны на пути законопроекта остались?

— Есть разные точки зрения на то, кто должен быть основным регулятором лизингового направления. Этот вопрос остался ключевым, он до конца не разрешен.

— Недавно появились идеи, что можно поделить роли.

— Действительно, последнее предложение депутата Евгения Шулепова было в том, чтобы регулирование закрепить за Минэкономики, а подзаконные акты и надзор оставить за ЦБ. В прошлом году приходило письмо от Минпрома и Минэкономики о том, чтобы сделать последнее основным регулятором.

У каждой позиции есть плюсы и минусы. Мы на своей площадке проводили согласительное совещание, чтобы попытаться прийти к какому-то компромиссу. Вопрос будет выдвигаться на более высокий уровень, чтобы решение все-таки было принято.

— А как вы относитесь к идее разделить надзорные и регуляторные функции?

— На самом деле сейчас так и есть. За нормативное регулирование и за формирование регуляторной политики в области финансовых услуг отвечает Минфин, а за надзор и подзаконные акты — ЦБ. Как я понимаю предложение депутата Шулепова, он предлагает функцию Минфина закрепить за Минэкономики.

— Изменения в отношении того, кто именно попадет под регулирование, подготовлены?

— После решения суда ЕАЭС необходимость дополнительных уточнений, которые и родились из дискуссии с ЕЭК, отпала. Поэтому мы в какой-то степени откатились к предыдущей версии. В редакции, которая подготовлена ко второму чтению, любое юридическое лицо, заключающее договор лизинга, будет обязано войти в реестр, а компании, которые не раскрывают информацию о своей деятельности — у них просто не будет возможности заключать новые лизинговые договоры. Других серьезных изменений мы не планируем.

— А в чем, собственно, будет заключаться регулирование?

— Суд в ЕАЭС совпал с началом распространения коронавируса. В тот момент мы обсуждали регулирование разных отраслей, в частности, лизинга. Пандемия и карантин усугубили проблемы на рынке. Мы вновь столкнулись с дефицитом информации о том, что же на нем происходит. Неразбериха с отчетностью, проблемы с ее достоверностью привели к тому, что мы просто не смогли напрямую оказать поддержку лизинговой отрасли. Понятно, что правительство в итоге поддержало ее косвенно, через стимулирование наиболее пострадавших отраслей в экономике. Но в этот момент мы в очередной раз поняли — надо что-то менять.

Что касается самого регулирования, то основные пункты следующие: лизинговые компании должны состоять в отраслевом реестре, предоставлять отчетность по МСФО, быть членами саморегулируемой организации (СРО). Минимальные требования по капиталу устанавливаются на уровне 70 млн руб. для компаний, чья балансовая стоимость активов превышает 500 млн руб., и 20 млн руб. для остальных компаний. Также будут созданы инструменты защиты прав граждан через стандартные требования к раскрытию информации, типовому договору и порядку взаимодействия с клиентом.

— Все, что вы перечислили, напоминает скорее зону ответственности ЦБ, чем министерства.

— Если лизинг считать финансовым рынком, то по всем финансовым рынкам мегарегулятором выступает ЦБ. Минэкономики — федеральный орган исполнительный власти, который осуществляет функции по выработке госполитики в сфере регулирования в некоторых отраслях экономики. Коллеги из министерства, когда обосновывают свою позицию, в частности, говорят, что лизинг относится к макроэкономической сфере деятельности, поэтому они должны иметь право на осуществление функций по выработке госполитики и регулирования.

— Почему дискуссия о регулировании лизинга пошла по пути не «как?», а «кто?». Некоторые компании не хотят регулироваться ЦБ?

— Мне кажется, что здесь комплекс причин. Во-первых, конечно, Минэкономики настаивает на собственном регулировании. Во-вторых, действительно, может быть, некоторые лизинговые компании считают, что им комфортнее было бы под Минэкономики, чем под ЦБ.

— Потому что Минэкономики либеральнее?

— Лизинговые компании осторожно относятся к ЦБ, потому что у него есть функции надзора: он может и наказать, и предписание выписать. С Минэкономики непонятно, какое будет регулирование. Некоторым, наверное, кажется, что действительно с министерством будет либеральнее, но по факту мы же не знаем, как это будет.

— Спусковым крючком к началу реформы лизинговой отрасли послужила ситуация с авиакомпанией «Трансаэро» несколько лет назад, когда пострадали крупные лизинговые компании. С того момента отрасль сильно изменилась. Может быть, никакого регулирования и не нужно?

— Так как у нас нет полноценной информации, статистики по отрасли, которой можно полностью доверять, говорить о том, что регулирование не нужно, пока нельзя. Отрасль, объем которой оценивается в районе 5 трлн руб., которая занимает второе место в России после банковского рынка, нельзя не регулировать. Она переросла саму себя, чтобы находиться в вакууме.

Как у выпускника Чикагской экономической школы у меня в начале карьеры было мнение, что регулирование в принципе никому не нужно и все рынки могут сами себя поправить. Со временем позиция изменилась, можно сказать, поэтому я и пришел в Минфин: понял, что без регулирования рынок все-таки не работает. Полная свобода не всегда приводит к победе потребителя. Скорее потребитель как слабая сторона начинает страдать, а рынок — пользоваться слабостью мелких игроков. Это мы, в принципе, и наблюдаем в лизинговой отрасли, где десятки тысяч обманутых людей, множество обращений вплоть до президента, который поручил генпрокуратуре в этом разобраться. Очевидно, что индустрия сама с собой справиться не может. Это одна из ключевых причин, почему введение регулирования необходимо.

— Какой объем затрат потребует у компаний введение регулирования, которого хочет Минфин?

— По нашим расчетам, совокупные одноразовые расходы лизингодателей, связанные с вводом нового регулирования, будут составлять примерно 0,5% годовой выручки. Что сопоставимо с расходами отрасли, например, на программное обеспечение.

Более того, в ЦБ готовы оказывать содействие на переходный период. Например, безвозмездно переобучать персонал компаний, создавать IT-системы. Естественно, издержки есть, но с точки зрения развития самой индустрии эти траты стоят того.

— А что с поправками к Гражданскому кодексу (ГК) относительно лизинговой деятельности?

— У нас были обращения и иностранных лизинговых компаний, что их имущественные права в РФ по сравнению с другими странами менее защищены. Например, не определена процедура урегулирования дефолта по лизинговому договору, нет порядка внесудебного изъятия лизингового имущества и временной приостановки его использования без изъятия. С такими проблемами сталкиваются и российские компании. И все это требует поправок к ГК, но над ними будем работать после принятия поправок к закону «О лизинге».

— До конца года успеете их принять?

— К срокам мы относимся осторожно. Если срок ставишь — надо точно его выполнять. Будем очень стараться принять поправки до конца года. Но, к сожалению, не все зависит только от Минфина.

Без регулирования рынок лизинга не работает