Выступление Замминистра финансов Ильи Трунина на сессии "Новый таможенный кодекс ЕАЭС как возможность для улучшения инвестиционного климата" на Российском инвестиционном форуме в Сочи

На самом деле я никогда такую задачу перед собой не ставил – оценить, рост каких доходов для нас лучше, таможенных или налоговых – не знаю. Я не думаю, что есть какой-то однозначный ответ на этот вопрос. И не думаю, что он должен является определяющим при принятии мер экономической и бюджетной политики. Для бюджета хорошо, если бюджет исполняется, если администраторы доходов обеспечивают стабильные поступления, обеспечивают рост доходов, делают это законно, эти поступления потом не оспариваются в судах, то есть поступают в бюджет навсегда, то это замечательный результат работы администратора. Будь то налоговый или таможенный орган.

Я хотел бы сказать про новый таможенный кодекс, который мы сегодня обсуждаем. Он, с моей точки зрения, представляет уникальную возможность для улучшения инвестиционного климата. Если я правильно помню, мы начали готовить его после того, как вступил в силу предыдущий таможенный кодекс… Потому что мы решили формировать Таможенный союз (это был где-то 2007-2008 год)… Потом была обозначена дата: все должно заработать в 2010 году. Это был уникальный опыт: вместе, на троих, написать единый таможенный кодекс в условиях разного нормативно-правового регулирования… Естественно [в первой версии кодекса] не было решено очень много задач.

Действующий Таможенный кодекс ЕврАзЭС составлялся с учетом опыта написания предыдущего кодекса (и опыта его функционирования), и при его написании была поставлена очень важная задача – обеспечить, чтобы новый Таможенный кодекс был документом прямого действия. Чтобы было как можно меньше отсылок к национальному законодательству, только в самых необходимых элементах. 

Да, в течение последнего года перед подписанием этого Таможенного кодекса мы вели самые активные переговоры. Конечно же, были вопросы, по которым нам не удавалось договориться. Мы переносили их на «подзаконные акты», если так можно выразиться применительно к международным документам. Как правило, мы отдавали предпочтение актам Евразийской экономической комиссии – то есть решениям международного уровня, когда не каждое национальное правительство или законодатели определяют для себя, как функционирует система в своем государстве, а представители всех пяти государств встречаются, договариваются, принимают решения. И как правило решения принимаются Советом Евразийской экономической комиссии, а там принцип консенсуса. 

В этом, кстати, есть свои недостатки. Это отсутствие гибкости: если нам что-то надо поменять в Таможенном кодексе – необходим международный договор. Надо проходить все процедуры, необходимые для изменения, подписание нового международного договора, а потом необходимо проходить процедуру ратификации. 

Но, тем не менее, задача, на мой взгляд, решена: Таможенный кодекс стал первым документом прямого действия. Также в нем учтен опыт совместного функционирования таможенных служб пяти государств в течение шести, наверное, лет. Именно поэтому [мы дорабатываем] наше внутреннее таможенное законодательство. Закон о таможенном регулировании все заинтересованные, наверное, уже видели, поскольку мы этот законопроект широко обсуждали. Мы постарались по возможности учесть все пожелания наших администраторов, таможенных органов, с одной стороны, а, с другой стороны, учесть то, что нам говорит бизнес, занимающийся   внешнеэкономической деятельностью.

Этот закон очень важный, мы его можем отдельно обсудить. Но, как показывает практика, большая часть норм, поскольку носит прямой характер, работает и без этого закона. 

Вот что хотел сказать в отношении Таможенного кодекса. 

***

Есть задача, над которой мы все работаем – экспорт и единый механизм администрирования. (Это условное название, на самом деле речь идет о совместном функционировании двух администраторов доходов в рамках одной системы).

И экспорт, как мне кажется, - это один из примеров, где мы можем получить хороший эффект от более глубокого взаимодействия между таможней (которая выпускает товар) и налоговой (которая возмещает НДС). Как правило, при экспорте НДС возмещается, налогообложение происходит по нулевой ставке. И это один из примеров, [подчеркивающих важность] развития экспорта.

Вместо призыва «цифровизируйся или умри» должен быть лозунг «экспортируй или умри». Если предприниматель начинает экспортировать (неважно, какой он – большой или малый), он сразу становится обладателем огромного количества компетенций, начиная от предпринимательских и заканчивая навыками работы на других рынках. Эти компетенции позволяют [экспортерам] конкурировать и на внутреннем рынке. Например, одно дело продавать пирожки на своей улице, другое дело – те же самые пирожки продавать в Китае... 

В этой связи задачей государственных органов должно быть снятие любых искусственных барьеров, которые стоят на пути входа на экспортный рынок для предпринимателей любого уровня. Мы уже сделали эксперимент по интернет-торговле из России по почте, дали возможность использовать в качестве декларации форму CN 23, но этого мало. 

Новые возможности в снятии этих барьеров [при выходе] на экспортный рынок нам дает применение современных технологий и возможность функционирования одновременно налоговых и таможенных органов. С приложением определенных усилий технические барьеры можно снять. Но не содержательные барьеры (поиск контрагента, заключение контракта и обеспечение выгодных условий).

Тут есть вопрос,  к которому мы неизбежно придем - улучшение сопутствующей работы других сопровождающих органов исполнительной власти, контролирующих органов. Мы столкнулись с ним сначала в налоговых органах, а сейчас столкнулись при формировании системы «единого окна» в таможенных органах. Мы можем бесконечно все улучшать и добиваться высоких результатов в реформировании и совершенствовании системы таможенного администрирования. Но таможня и налоговая функционируют не в вакууме. 

Например, мы долго и много говорим, что надо цифровизировать, надо внедрять новые платформы в таможенное администрирование (автовыпуск, авторегистрацию). Но, к примеру, другой вопрос: как мы совершенствовали систему пограничного контроля? Время, которое тратится на пограничный контроль при заходе корабля в порт – это существенный фактор, который тянет вниз [позиции страны] в рейтинге Doing Business. Давно ли обсуждали, как нам привести в электронный вид санитарный контроль? Какие-то обсуждения идут, но в широком общественном поле эта дискуссия не ведется.

Ещё один  пример:  присутствующие здесь коллеги (зам.руководителя ФНС), сделали отличную систему личных кабинетов, систему начисления налогов на имущество, транспортного налога. Но очень много людей недовольны, потому что им приходит, например, извещение о том, что транспортный налог начислен за автомобиль, который давно продан. А налоговая не занимается учетом автомобилей и получает информацию извне. [Почему-то] никто это не обсуждает с таким же интересом, как налоговую реформу… [Никто не обсуждает] реформу системы учета прав на автотранспортные средства и [никто не обсуждает] функционирование Росреестра...

Поэтому кардинальное улучшение того, что измеряет Doing Business, того, что влияет реально на ВВП, то есть кардинальное улучшение поддержки экспорта – это не только улучшение таможенного администрирования и функционирования таможенных органов. Мы их будем улучшать, будем работать над тем, чтобы это все функционировало лучше, быстрее, эффективнее… Но будет очень сложно продвинуться без серьезного сдвига в работе других сопровождающих органов исполнительной власти, контролирующих органов.

***

Как меняется и как должна меняться философия таможенного контроля? Мы говорили про экономические процедуры – не всегда это отсрочка уплаты платежей. Конечно, если такие процедуры есть, то бизнес может их использовать. Действительно, если треть производимой в России продукции экспортируется (она производится из сырья, которое завозится), то экономическая процедура переработки с последующим реэкспортом, вполне нормальная. Она более выгодна, чем любая другая.

С Калининградом была другая проблема, мы ее решили. 

Мы говорим о следующем: чтобы заплатить пошлину по комплектующим, их надо идентифицировать. Традиционный подход таможенных органов был в том, что таможня – это служба, которая контролирует товар. А для того, чтобы понять, удовлетворяет или не удовлетворяет он каким-то условиям (чтобы принять в отношении него какое-то решение – по платежам, о допуске/не допуске и так далее), - надо его увидеть: «Вы ввозили его по такой-то декларации, покажите нам эту декларацию, покажите этот товар». Режим экономический (переработка на таможенной территории) и связан с реальным сложным производственным процессом. Автомобильное производство в Калуге также этот режим использует… или Фольксваген хочет использовать переработку на таможенной территории. Мы убрали определенные препятствия для этого, в виде возмещения НДС и акцизов, но поскольку процедура экономическая, то и контроль со стороны таможенных органов за правильностью применения этой процедуры должен быть экономическим.

В новом законе об особой экономической зоне в Калининградской области (где эта проблема очень остро стоит, поскольку вся экономика [региона] – это такой экономический режим) мы прописали, что идентификация будет производиться именно на основании контроля за учетной системой. Мы сейчас вместе работаем над этим порядком, и чем быстрее мы его сделаем, тем лучше. Если получится (и в зависимости от того, насколько это получится), можно будет его и дальше применять для прочих плательщиков, для прочих декларантов, в прочих экономических процедурах. 

Очень важно, что сдвиг происходит не со стороны фактического контроля за конкретными товарами с желанием их посмотреть, а за экономическими процессами, которые происходят на каждом конкретном производстве.

***

Мы, возможно, будем обмениваться опытом между налоговой и таможенной службами, потому что механизм «горизонтального мониторинга» (хоть это и из другой области), но подразумевает, что налоговые органы, для того чтобы снизить проверочную нагрузку на налогоплательщика, имеют взамен прямой доступ к системам управленческого учета. И мы прописали в Налоговом кодексе, что это не просто доступ, не просто открытие «шлюза», а это построение этих систем на основании определенных принципов. То есть если система учета соответствует определенным принципам, налогоплательщик участвует в этой программе; налоговый орган имеет прямой доступ к этой системе учета и видит, что происходит… [И налогоплательщик получает] снижение административной нагрузки взамен.

***

Сколько у нас участников внешнеэкономической деятельности? Меньше, чем 100 тысяч. А физических лиц в стране почти 150 миллионов. И почтовых отправлений, которые получены в 2017 году, по разным оценкам («Почты России» и не «Почты России») – 300 миллионов. Естественно, что интерес чисто количественный огромный к этой теме. Но есть еще несколько факторов, которые, естественно, заставляют задуматься о том, что же делать в этой сфере дальше.

Первое – я не хочу сказать, что мы закроем беспошлинный ввоз. Беспошлинный ввоз, прежде всего в багаже, никто закрывать не будет. Там есть решение Евразийского экономического союза о лимитах беспошлинного ввоза, ничего особо не меняется, оно остается. И тут те 10 тысяч евро, которые через воздушные пункты пропуска можно ввозить беспошлинно – это цифра, которая сохранится.

Речь идет, скорее всего, о так называемой интернет-торговле, то есть пересылке товаров в международных почтовых отправлениях. Это проблема, с которой сталкивается весь мир – электронная торговля. Недавно была специальная сессия, насколько я знаю, Всемирной таможенной организации в Пекине на эту тему, вопрос обсуждали таможенники всех стран. И через два месяца в Сочи еще раз будет обсуждаться этот вопрос. На следующей неделе будет специальная межправительственная встреча на уровне Организации экономического сотрудничества и развития о том, как применять НДС к электронной торговле.

Происходит это почему? Перемещение, логистика товаров, становится очень дешевой. Поэтому производить товар в одном месте и пересылать в другую страну достаточно легко, и издержки существенно меньше (особенно с развитием платежных систем и современных платформ), чем это было 10 или 15 лет назад. И мы видим, что объемы растут, и мы не можем допускать, чтобы такие условия ввоза без каких-либо платежей создавали нарушение равных конкурентных условий.

Поэтому, когда обсуждался новый Таможенный кодекс, это был один из очень активно обсуждавшихся вопросов, который дошел даже до уровня председателей правительств. У Председателя Правительства где-то полчаса обсуждали,  что делать с лимитом беспошлинного ввоза. И закрепили определенные принципы, которые реализованы в  решении Совета ЕЭК, которое сейчас обсуждается: постепенное снижение лимита до 200 евро, причем не в месяц, а на одно отправление; снижение ставки с 30% до 15% (когда будет снижен порог до 200 евро); и возможность (также принято решение на уровне Межправсовета) каждого из государств вводить свои собственные платежи, например, НДС, в дополнение к общему платежу, который установлен на уровне Евразийского экономического союза. Я думаю, что в этом году это решение Совета ЕЭК будет принято. Остались еще технические вопросы с отдельными вопросами ввоза. 

Мы видим взрывной рост объема оформляемых почтовых отправлений. И мы понимаем, что любое (особенно резкое) снижение порога вызовет вопрос: А как технически [работать] с таким огромным объемом? Поэтому сейчас это более важно, чем конкретная величина и ставка. Хотя для каждого конкретного физического лица, наверное, размер порога и размер ставки более важен. Но для нас как администраторов важно, чтобы, какой бы ни был порог, он функционировал нормально и без сбоев. 

Поэтому сейчас мы озабочены тем, чтобы таможенные органы и «Почта России» совместно создали систему, при которой при получении посылки, стоимость которой превышает этот порог, не надо было отдельно ходить, отдельной платежкой платить этот платеж, потом возвращаться на почту и забирать это отправление.

У нас есть планы сделать на первом этапе «Почту России» уполномоченным экономическим оператором с возможностью уплаты платежей за физическое лицо, которое заказывает посылку по почте. Предполагаем, что на основе соглашения, которое «Почта России» заключает вместе с платформами (первое соглашение «Почты России», насколько я знаю, уже готово), эта возможность уплаты платежей будет встроена в систему заказа покупки на интернет-сайте. И дальше как уполномоченный оператор, как представитель «Почта России» уже будет заниматься таможенным оформлением и соответственно платить за эту посылку платежи в бюджет. 

Если этот эксперимент, который мы планируем начать в этом году, даст положительные результаты, можно будет уже говорить о том, какие платежи мы будем взимать. Пока такой системы нет, никакие платежи мы взимать не можем, поскольку, что бы мы ни ввели, это либо работать не будет, либо создаст очереди на почте, что тоже никому не нужно.